Я пришла к джентльменскому соглашению с собой: разрешила вчера вечером делать себе с собой что угодно. Но с тем уговором, что в сегодняшний день я это уже не вынесу (здесь мы чуть отходим от условий, дорогой дневник, но сейчас еще утро, и это остаточное). Так что, надеюсь, этот пост будет последним, что я позволю себе ко вчерашним разбитым костяшкам, частоколу порезов, сигаретам, Джеку Дэниэлсу, трясущимся рукам и полной невозможности вдохнуть от слез.
Ума не приложу, как я докатилась до такого, и вообще чего ради я отступала от принципа "никаких отношений". Хотя, теперь я знаю, что это бывает хорошо (правда, потом плохо, очень плохо, но не попробуешь - не узнаешь).
Меня все еще как перекати поле бросает от "это было, и было здорово" к "это было, и этого больше не будет". От винить себя к винить его, хотя права исключительно Вика, которая говорит, что не виноват никто. Потому что если я шла, и на меня упало дерево, то явно никто не виноват в этом.
Тут отступление про Вику, потому что я сначала не звоню ей месяц, вообще не подаю признаков жизни, потому что мне хорошо. А потом вдруг звоню ей, не могу ничего сказать, потому что душат рыдания, а она говорит "сейчас я подъеду". Вот тогда-то я и понимаю, откуда во мне такая вера в друзей, а не во что-то еще.

Это глупо очень, потому что я знала ближайшие три дня о чем мы вообще будем говорить, я успела накрутить себя еще и похлеще, хотя отдавала себе отчет, что все будет вот так вот благородно.
А я в жизни никого так отчаянно не умоляла остаться.
Я умудрялась даже шутить, улыбаться и не реветь при нем. Ощущала себя полной идиоткой, натягивая на себя свою толстовку, улыбаясь во все тридцать два (безумно неискренне), когда говорила "вот видишь, я взяла свою одежду, потому что знала, что твоя мне сегодня не светит". И все никак не могла уйти. Три раза говорила: "а теперь мне стоит уйти" - и не могла. Все еще пыталась найти менее болезненный выход. Наверное, это было даже унизительно, но я до сих пор не вижу это таковым.
Может и хорошо, что не остался.
Так правильнее, все дела. И я наконец пойму, чего я стою на самом деле, чего стоят мои слова про дружбу. Вот я и посмотрю, какими отличными друзьями мы будем.
Но теперь я больше не хочу, не могу верить вочтототамвсевышнее, потому что я буквально молила накануне, чтобы я не рыдала в тот день. Спасибо, с экономикой прокатило, но я о другом же просила.

И вообще, все это значит, наверное, жить. Я всегда сторонница того, что лучше сделать и жалеть, чем не сделать и опять-таки жалеть. Было и правда здорово, я сто лет не была более счастливой.
Так что я хоть не буду корить себя за то, что что-то упустила.
Двери всегда закрываются, потом открываются другие. Все еще будет.
А это был отличный жизненный урок, я очень многое получила за это время.
Я просто сейчас закончу с этим, запру где-то внутри.
И опять буду учиться дышать.